Дом полярного исследователя Кушакова

.Дом Кушакова. Фото 2010-х гг

За бывшим домом Алафузова стоит двухэтажный особняк в стиле модерн, где среди прочих украшений фасада просматриваются стилизованные морские якоря. И не случайно: дом принадлежал некогда известному врачу и путешественнику Павлу Григорьевичу Кушакову [1, с. 162].

Род Кушаковых появился в Ставрополе в 40-х годах XIX столетия [1, с. 162]. Глава рода,  Алексей Семенович Кушаков, прибыл в город Ставрополь в 1843 году из Тульской губернии на перекладных. За 60 рублей серебром заимев небольшой дом на Петропавловской площади с большим подворьем, рядом с новой тюрьмой, открыл в нем торговую лавку, став купцом 3-й гильдии. Здесь у него родилось шестеро детей - Иван, Василий, Михаил, Алексей, Семен и Григорий [2, с. 31]

На Солдатском базарчике Петропавловской площади с только что выстроенным на ней зданием тюремного замка с домовой церковью свв. первоверховных апостолов Петра и Павла (сегодня - район Верхнего рынка), с многочисленными ларями, лавками и лотками открыл свое заведение и Алексей Кушаков. Торговал всякой снедью, охотно покупаемой солдатами и ополченцами из расположенных рядом военных казарм и тюремными надзирателями для состоятельных арестантов. Еще одну лавку Кушаков построил на Верхнем базаре города. Начали свои торговые дела и его сыновья, однако, как сообщают архивные документы, никому из них не удалось подняться выше 3-й купеческой гильдии. Меньший из братьев, Григорий, унаследовав от умершего тестя пустопорожнее место на Воронцовской улице, построил одноэтажный каменный дом, разбил большой фруктовый сад по соседству с огромным садом казачьего юнкерского училища (район сегодняшнего стадиона "Динамо") [2, с. 31].  Потомственный дворянин Павел Григорьевич Кушаков родился в 1881 году в городе Умани на Украине. Его родители Синклитикия и Григорий Кушаковы владели родовым поместьем и садом, имели также дом в городе и держали мельницу. У четы за время брака родилось тринадцать детей, выжило семь. Кушаковы состояли в дружбе с потомками семьи графа Потоцкого, имение которых находилось на территории Софиевского парка [4].

П.Г. Кушаков во время охоты. Фото начала XX века.

Окончив Ставропольскую мужскую классическую гимназию, Павел Кушаков поступил в Дерптский медицинский университет, затем уехал в Санкт-Петербург, где получил диплом ветеринарного врача. В 1906 году окончил Харьковский ветеринарный институт, получив диплом «с исключительным отличием».

Еще в студенческие годы Павел увлекся морем. Как член Петербургского яхт-клуба он совершил не одно путешествие по Финскому заливу и Балтийскому морю [2, с. 162]. 

Вернувшись в отчий дом, поступил на работу в губернскую бактериологическую станцию на должность ветеринарного врача в селе Казгулак. В то время в Казгулаке находился центральный ветеринарный пост по обслуживанию Казгулакской, Овощинской и Малоягуарской волостей, а также аулов Большой и Малый Барханчик, Юсуп-Кулак и Едисан [2, с. 32].

Работа на периферии продолжалась недолго. Возвратившись в Ставрополь, Павел решил заняться предпринимательской деятельностью. Он приобрел хутор под селом Татаркой, где создал "первую образцовую молочную ферму" - эталон фермерского хозяйства, им перенятый у немцев-колонистов, в том числе в колонии Иоган Дорф под Ставрополем. Молоко, сметану, кефир, масло, сыры и другую продукцию Кушаков сбывал в своем фермерском магазине на Нижнем базаре города [2, с. 32]. 

П.Г. Кушаков. Г. Ставрополь. Предположительно 1909 г. Фото из архива Владимира Дубинского.

В том числе Кушаков открыл в Ставрополе на улице гимназической в доме Алафузовых первый врачебно-аналитический кабинет по лечению домашних животных, в том числе породистых собак и кошек богатых горожан. Эта деятельность приносила врачу значительные доходы. Он много читал о путешествиях Амундсена, Скотта, Нансена. Надо отметить, что в 1910-1912 гг. Роберт Скотт готовился к покорению Южного полюса в Антарктиде. Скотт, помимо собак, взял в путешествие низкорослых лошадей пони, которыми управлял жокей из Пятигорска Антон Лукич Омельченко. Пони выбились из сил уже на леднике Росса в Антарктиде, куда экспедиция добралась на судне "Терра-Нова". Омельченко вернулся на базу экспедиции, а Скотт и его команда погибли при возвращении с полюса, который был покорен норвежцем [2, с. 32] Амундсеном [2, с. 33]. Интересен тот факт, что в качестве ветеринара Кушаков неоднократно бывал на Кавказских Минеральных водах, в том числе в имении коннозаводчика М.А. Пеховского. В имении, перешедшем к полковнику Ведерникову, Кушаков познакомился с наездником Пятигорского ипподрома Антоном Омельченко. Возможно, что именно Омельченко был вдохновителем участия Кушакова в экспедиции покорения Северного полюса Земли [2, с. 33]. 

                                                

Жокей Антон Омельченко. Фото начала XX в. 

Здесь, в Ставрополе, Кушаков узнал о готовящейся экспедиции лейтенанта Седова к Северному полюсу на собачьих упряжках [1, с. 163]. 

На месте старого дома в 1911 году  Павел Кушаков возвел новый, в стиле модерн, ставший украшением этой улицы [1, с. 162]. При отделке фасада здания на нем и появились стилизованные якоря. Дом был двухэтажным с большими окнами, балконами-эркерами, украшенный лепниной и редкой "перламутровой" плиткой, на фронтоне - с геральдическим щитом с датой постройки дома. Роскошный дом с массивными резными парадными дверями, многочисленными комнатами и службами стал украшением Воронцовской улицы (сегодня в нем располагается телефонная станция). Кушаков украсил свой дом якорями, потому что с детских лет мечтал о дальних странствия [2, с. 33].

Георгий Яковлевич Седов (1877-1914 гг.) — русский гидрограф, полярный исследователь, старший лейтенант. Организатор неудачной экспедиции к Северному полюсу. Фото начала XX века.

9 марта 1912 года Г.Я. Седов подал рапорт на имя начальника Главного Гидрографического управления, в котором излагал цели и план задуманного им смелого предприятия. Седов писал: "Многие из путешественников плавали сюда для отыскания свободного морского пути на восток, многие - для открытия Северного полюса, чтобы разъяснить мировую загадку как со стороны научных полезнейших наблюдений, так и со стороны открытий. Человеческий ум до того был поглощен этой нелегкой задачей, что разрешение её, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части там находили, сделалось сплошным национальным состязанием. Здесь, помимо человеческого любопытства, главным руководящим стимулом еще, безусловно, являлась национальная гордость и честь страны"[2, с. 29].

14 июня 1912 года газета "Ставропольские губернские ведомости" вновь возвращается к предстоящей экспедиции лейтенанта Седова и участию в предприятии врача из Ставрополя Павла Кушакова. Материал был взят газетой из "Петербургского листка": "Ввиду общественного значения и интереса экспедиции лейтенанта Седова и участия в ней Ставропольского ветеринарного врача П.Г. Кушакова, который любезно обещал корреспондировать с пути следования, "Губернские ведомости" отводят с сего номера особый отдел "К Северному полюсу"[2, с. 33].

2 июля в столицу из Архангельска вернулся начальник русской экспедиции к Северному полюсу лейтенант Г.Я. Седов. В Архангельске Седов провел 10 дней и успел вполне наладить подготовительные работы для отплытия участников экспедиции к Земле Франца - Иосифа не позже первых чисел августа" [2, с. 34]. 

               

Судно Св. великомученик Фока во льдах. 1912 г.

"Св. великомученика Фоку" - парусно-паровое судно в 600 тонн- Г.Я. Седову удалось нанять на самых выгодных условиях. Плата за доставку полярных путешественников на Землю Франца-Иосифа определена в 5500 руб. Из этой суммы половина должна быть внесена до отправки экспедиции, остальная часть - по возвращении в Архангельск. Продовольствие команды и ремонт корабля принял на свой счет его владелец Г. Дикен, ведущий пароход на Землю Франца-Иосифа в качестве капитана судна. Если участники экспедиции не будут доставлены на место ее зимовки, Г. Дикен отказывался от всякой платы за свои услуги [2, с.34].

В Архангельск доставлено уже 50 ездовых собак. В пути в Тюмени находится еще 30 собак, идущих из Обдорска. В Норвегии заказаны для экспедиции нарты, лыжи и каяки (челноки). Для лейтенанта Г.Я. Седова и его спутников заказаны спальные мешки из лучшей оленьей шерсти      [2, с. 34]. 

На днях приезжает в Петербург один из участников экспедиции доктор Кушаков, предоставивший ей в безвозмездное пользование принадлежащую ему химико-бактериологическую лабораторию. К экспедиции присоединяются также находящиеся в настоящее время на научных изысканиях в Лапландии географ-астроном Г. Визе и геолог Г. Павлов [2, с. 34]. 

В настоящее время началась уже чистка и ремонт нанятого для экспедиции корабля "Св. Фока", и на днях будет приступлено к погружению на него припасов [2, с. 35]. 

Начальник экспедиции Г.Я. Седов выедет в Архангельск 15 июля, а оттуда, уже не заезжая в Петербург, двинется в плавание..."[2, с. 35]. 

21 июля 1912 года газета "Ставропольские губернские ведомости" сообщила: "С разрешением, за Министра внутренних дел, г. Товарища Министра, гофмейстера Харузина, по ветеринарному управлению, и вследствие телеграфного вызова лейтенанта Седова, организующего экспедицию на Северный полюс, командирован, с 7 мюля сего года, для участия в таковой экспедиции прикомандированный к Ставропольской губернии бактериологической станции ветеринарный врач (Казгулатского участка) П.Г. Кушаков с сохранением за ним должности и получаемого по оной содержания"[2, с. 29].

 Публикация в журнале Огонёк. 1912 г.

Вслед за сообщением "Ведомостей" из Петербурга в Ставрополь на имя [2, с. 29] губернатора генерал - лейтенанта Б.М. Янушева пришло письмо от самого Павла Кушакова. Он писал:

"Только что собрал все сведения относительно экспедиции и спешу сообщить их. 

Состав экспедиции:

1. Старший лейтенант Седов - начальник экспедиции и астроном. 

2. Лейтенант Кавелин - гидрограф и заведующий беспроволочным телеграфом.

3. П.Г. Кушаков - ветеринарный врач, бактериолог, заведует медицинской и ветеринарной частью экспедиции. Изучение бактериологического, зоологического и ботанического мира полярных стран.

4. Павлов - геолог.

5. Визе - гидрометеоролог. 

6. Пинегин - художник, фотограф и заведующий кинематографией.

7. Галахов -препаратор.

8. Телеграфист по беспроводному телеграфу и 12 матросов - ремесленников.

Всего экспедиция состоит из 20 человек. Полная организация экспедиции лежит на специально выбранном комитете под председательством члена Государственной Думы - Балашова. Продовольственная часть экспедиции уже закончена и принята. Все инструменты и аппараты для научных работ [2, с.30] дало Морское министерство и физическая обсерватория. заседания комиссии происходят два раза в неделю. Седов уезжает в Архангельск в пятницу на этой неделе, а остальные члены экспедиции 26-го июля... В Архангельске нанят специальный двухэтажный дом на берегу моря для членов экспедиции. Там же производится постройка двух домов, амбара и бани, которые в разобранном виде будут погружены на пароход и подойдут с нами на Землю Франца  Иосифа и там будут собраны. Из Архангельска экспедиция выезжает 1-3 августа. На Земле Франца-Иосифа у нас будет беспроволочный телеграф, и сведения будут передаваться постоянно в Архангельск. В материальном отношении экспедиция обставлена хорошо [2, с. 31]. 

Собрано пока 60 тыс. рублей. Все счета по снаряжению экспедиции оплачивает Суворин, из газеты "Новое время". Члены экспедиции, кроме получаемого содержания от казны, получают еще добавочных от экспедиции по 2000 рублей ежегодно. Вот все, что удалось мне узнать об экспедиции. Из Архангельска напишу все подробно о том, что будет нового. Лично я заезжал в Славянск к профессору Коршунову, в Харьков к заведующему Медицинским институтом Недригайлову и говорил с ним относительно работ, намеченных мною по бактериологии. 19 июля архангельский вице-губернатор В.Н. Брянчанинов осматривал зафрахтованный полярной экспедицией Седова пароход "Фока", постройки, предназначенные для экспедиции, и собак, которых в настоящее время Седовым приобретено 35 штук. Фотограф Г.О. Соберг всех собравшихся на пароходе и собак, запряженных в сани, сфотографировал"[2, с. 31]. 

27 августа 1912 года зафрахтованное судно "Св. Фока" вышло из Архангельска. К моменту отправления "Петербургский листок" писал: "В случае удачи экспедиции будет возможно водрузить на Северном полюсе русский флаг, а в случае неудачи добавит лишние жертвы к длинному списку смелых путешественников, пожертвовавших жизнью за мечту пробиться сквозь полярные льды к заветной точке земного шара, манящей к себе лучшие силы всех народов"[2, с. 35].

В Баренцевом море "Св. Фока" попал в тяжелые льды и вынужден был, не дойдя до Земли Франца-Иосифа, зимовать у берегов Новой Земли. Спустя два года в Ставрополе будет опубликовано стихотворение Павла Кушакова "Рождественская ночь", передавшее состояние членов экспедиции в ту первую зимовку [2, с. 35]:

...Окованный льдом, в одежде нарядной,                                                                                                  На севере дальнем средь ночи полярной                                                                                                  Застыл наш корабль - задумчив и тих,                                                                                                      Он жаждет покоя от ветров лихих...                                                                                                          Мирная ночь - Севера дочь,                                                                                                                        Со звездным нежным мерцанием,                                                                                                            С полярным дивным сиянием,                                                                                                                  Окутала землю...[2, с. 35]

Только в начале 1913 года "Св. Фока" освободился ото льда и взял курс на Землю Франца - Иосифа. Но и в этот раз он добрался лишь до острова Гукера. Вторая зима прошла в невероятных трудностях. Кончились топливо и запасы питания. Охотились на белых медведей, моржей и птиц, но цинга охватила уже всю экспедицию. Несмотря на это, Г. Седов с двумя матросами и 24 собаками 15 февраля 1914 года отправился на север. "Нас ждите в бухте Тихой до первого апреля, - писал он последний приказ по экспедиции. - После чего постройте там каменную землянку, оставьте в ней запас провианта, ружье, патроны... а сами идите в Россию... Начальником после меня назначаю... Кушакова" [2, с. 35]. Седов скончался на пути к Северному полюсу 5 марта 1915 года. Сопровождавшие его матросы Линник и Пустошный похоронили Седова на южной стороне острова Рудольфа, сами чудом спаслись и вернулись на "Св. Фоку"        [2, с. 36].

30 июля "Св. Фока" покинул бухту Тихую и направился на юг. На мысе Флора экспедиция подобрала двух спасшихся членов погибшей экспедиции Г. Брусилова - штурмана Альбанова и матроса Конрада. С огромными трудностями "Св. Фока" пробивался сквозь льды, прежде чем добрался до чистой воды.  Успешное окончание экспедиции осуществилось благодаря проявившему талант организатора Павлу Кушакову. При приближении к берегам Архангельска Кушаков, по газетным сведениям, "стоял на мостике как командир, был он в белом кителе с золотыми морскими пуговицами и морской фуражке"[2, с. 36].

Результатом экспедиции стали ценнейшие исследования и наблюдения: метеорологические и гляциологические, магнитные и астрономические карты, карты Новой Земли и Земли Франца-Иосифа, шесть тысяч метров кинолент, сотни негативов и фотографий, вахтенные журналы. дневники, рисунки, геологические, ботанические и биологические коллекции[2, с. 36]. 

В 1914 году Кушаков вернулся в Ставрополь известным арктическим исследователем, а в следующем году по предложению Морского министерства возглавил спасательные работы по спасению из ледяного плена полярной экспедиции флигель - адъютанта, капитана 2-го ранга Вилькицкого, пытавшегося на судах "Вайгач", "Таймыр" и "Эклипсъ" пройти из Владивостока в Архангельск. При спасении экспедиции Вилькицкого Кушаковым был заложен в Енисейской губе поселок Диксон. В 1915 году Кушаков возглавил Комитет новых арктических исследований, но революция и Гражданская война оборвали плодотворную деятельность Кушакова [2, с. 36].

Б.А. Вилькицкий, ученый, гидрограф - геодезист, экспедицию которого в Арктике спасал П. Кушаков. Фото конца XIX - начала XX в.

В 1919 году Павел  Кушаков эмигрировал за границу, первоначально обосновавшись в Лондоне, затем переехав в Швейцарию [2, с. 36]. В 1920 году в Петрограде была опубликован рассказ Кушакова "Два года во льдах на пути к Северному полюсу вместе с экспедицией Г.Я. Седова". В 1926 году в Англии он сочетался браком с Agnes M. Murray [3]. Все последующие годы он занимался научными исследованиями по проблеме пищевого лейкоцита [2, с. 36]. 

Эта работа была возобновлена вначале в 1928 году во Франции, в лабораториях доктора Роншеза в Ницце, затем в Швейцарии с 1930 года в Монтрё и Лозанне, где исследования продолжились благодаря поддержке M Park J Hammar из Сент-Луиса, Миссури в специальном институте – Health Research Laboratory, но более всего в Институте клинической химии. Настоящая публикация – только резюме совокупности опытов, имеющих отношение к пищевому лейкоцитозу[3].   

В 1936 году им была опубликована научная статья во вступлении которой написано: Первые опыты, которые легли в основу данной работы, датируются 1912-м и последующими годами. Они были проделаны в ходе арктических экспедиций, проводимых под патронажем правительства России и Академии наук в Петрограде. Автор принимал в них участие в качестве руководителя и врача. Все материалы, собранные в тот период, были утрачены в ходе политических событий, потрясших Россию"[3].

За свою работу в 1945 году Кушаков был выдвинут от университета Лозанны на получение Нобелевской премии по медицине [2, с. 36].

В 1946 году в Швейцарии в издательстве Éditions Delachaux & Niestlé (Лоне, Швейцария) Кушаков опубликовал книгу Nuit De Midi et Soleil De Minuit (Полуденная ночь и полуночное солнце), с собственными иллюстрациями, в которой он описал свои арктические приключения. Как писала швейцарская газета L’IMPARTIAL (Ла-Шо-де-Фон, Швейцария) 3 июля 1946 года: «С удовольствием и интересом читается книга доктора Кушакова, русского ученого и исследователя, эмигрировавшего в Швейцарию, которая стала его второй родиной и убежищем, в которой он проводит свои выдающиеся исследования в области бактериологии. Из экспедиций в Арктику, продолжавшихся несколько лет, доктор Кушаков вынес захватывающие воспоминания о полярной жизни в непрерывно меняющихся и зачастую непредсказуемых условиях, где каждое достижение является результатом бескомпромиссной борьбы с разрушительными силами полярной природы, по своему масштабу несоразмерными человеку, вынужденному жить там» [3].

        

                                        

                                              

                                 

Умер П.Г. Кушаков в 1946 году, похоронен в Лозанне [2, с. 36]. 

В 1920 году дом Кушакова был национализирован. В самом же доме полярного исследователя сначала обосновалась воинская часть. В годы нэпа в нижнем этаже здания был открыт ресторан "Сан-Ремо", а в верхнем - детский дом. Затем здесь находилась краевая библиотека до оккупации Ставрополя немецкими войсками. В период оккупации в доме расположилась немецкая часть, а книги были перевезены оставшимися в городе библиотечными работниками в здание краеведческого музея. При отступлении немецкие подрывники попытались поджечь здание, но живущие по соседству жители, боясь распространения огня и на их дома, сумели затушить огонь. В том же январе 1943 года в здании обосновалась городская телефонная станция. Уже новые службы телефонной связи остаются здесь и сегодня [2, с. 163]. 

P.S.: при подготовке данной статьи использовался следующий список литературы и источников:

1. Беликов, Г.А. Старый Ставрополь / Г.А. Беликов - Ставрополь: Ставрополье, 2009. - 360 с.: ил. 

2. Беликов, Г.А. Замечательные люди Ставрополя / Г.А. Беликов - Пятигорск: СНЕГ, 2019. - 288 с.: ил.

3. Кушаков Павел Григорьевич (1881–04.08.1946) Электронный ресурс. URL: http://www.gpavet.narod.ru/Names2/kushakov.htm. Дата обращения: 25.12.2022.

4. Павел Кушаков - Часть первая. Точка зрения. Электронный ресурс. URL: https://proza.ru/2016/07/22/73. Дата обращения: 25.12.2022.

Из истории зданий Ставропольского краевого музея изобразительных искусств. Часть 1. У трех особняков

Ставропольский краевой музей изобразительных искусств был основан в декабре 1961 года приказом Министерства культуры РСФСР. А открылся для посетителей впервые в ноябре 1962 года. Первоначально картинная галерея была частью ставропольского краеведческого музея. В 1962 году для музея было выделено новое здание - ул. Дзержинского, 115 (в тот период значилось как клуб НКВД им. О. Гофицкого) и 5 ноября к празднованию 45-летия Октябрьской революции музей был открыт для посетителей. Инициатором создания художественного музея в г. Ставрополе на базе картинной галереи краеведческого музея были Правление краевого Союза художников и первый директор музея изобразительных искусств - Б.А. Бендик [3, с. 15].  В 1960-1970-е гг. от местных жителей, с городских художественных выставок и отдельных музеев, в частности, Государственного Эрмитажа, музей пополнился коллекциями работ, количество которых в музее на данный момент составляет около 30000 экспонатов, что делает его одним из самых больших на Северном Кавказе [4, с. 5].

Музей расположился в нескольких зданиях - по ул. Дзержинского, 115-119 и по пр. К. Маркса, 76. Интересна история трёх усадеб на ул. Дзержинского, 115-119, в которых сейчас располагается музей. 

Александровская улица (ныне ул. Дзержинского). Фото 1895 - 1902 гг.

1902 Россия

1902 Ставропольский край

1902 Ставрополь гг. 

Первоначально эти усадьбы, начиная с западной стороны,  принадлежали чиновнику Федору Прокопцу, отставному солдату Андрею Стасицкому  и купцу Леденёву [2, с. 214].

В дальнейшем первое усадебное место Фёдора Прокопца (ул. Дзержинского, 119) перешло во владение статскому советнику Дмитрию Ковалёву. Дмитрий Ковалёв был чиновником 5-го класса, что соответствовало званию генерала и потомственного дворянина. Как и большинство его современников из военных периода Кавказской войны,  он избрал место для своего большого дома вблизи Дома командующего войсками Кавказской линии [2, с. 214].

Здание Комендатуры. Во второй половине XIX века - дом И.Г. Арутюнова и гостиница "Гранд-Отель" Фото 1923 г. 

1923 Россия

1923 Ставропольский край

1923 Ставрополь

С конца 1870-х  годов, со смертью генерала, его дом перешел во владения Исая Григорьевича Арутюнова, известного армянского виноторговца. Он на месте старого дома в 1875 году строит новый - в два этажа, с коваными надкрылечниками из кованого железа, где до сегодняшнего дня сохранились его инициалы - ИГА. В нижнем этаже дома, который он украсил чердачным "головным убором" из металлических пластин, Арутюнов открыл роскошный для того времени трактир с кахетинскими и кизлярскими винами, а в верхнем этаже, оформленном красивыми изразцовыми печами, устроил "меблированные комнаты". В советское время в здании располагался ЗАГС, затем, с 1990-х годов - орган виз и регистраций (ОВИР). В 2000-м году здание перешло в состав музея  изобразительных искусств, и в 2004 году в нём открылась постоянная экспозиция "Золотая коллекция" - предметы живописи, скульптуры и декоративно-прикладного искусства из стран Западной Европы и России с XVI по начало XX веков - основной фонд музея изобразительных искусств [4, с. 5]. 

Александровская улица ( ныне ул. Дзержинского, 117). Фрагмент фото 

1895-1902 гг.

1902 Россия

1902 Ставропольский край

1902 Ставргг. 

На месте особняка по улице Дзержинского, 117 с 1840-х годов и вплоть до 1870-х гг. существовал каменный флигель с одним венецианским окном посередине, построенный коллежским асессором Вильгинским, где до 1874 года он содержал питейное заведение [4, с. 5].  Но уже в 1872 году в Городскую управу обращается отставной рядовой Андрей Стасицкий (он имел рядом усадьбу и был известен тем, что проявил необыкновенные предпринимательские качества, став заметной фигурой в городе ) о разрешении на устройство медопивоваренного завода "во второй части Ставрополя на Александровской улице". В 1875 году он покупает это место, размещает пивоварню, затем сдаёт её в аренду и параллельно в 1878 году строит впритык к дому Арутюнова (ул. Дзержинского, 119) каменный, в два этажа дом, с такими же, как у соседа, въездными арочными воротами, нарядным балконом, надкрылечником и чердачным этажом. Пивовар из отставного солдата не получился, и вскоре Стасицкий сдаёт в аренду свой заводик предпринимателю из Чехии Вацлаву Салису. Вскоре А.Стасицкий продаёт свою усадьбу известному предпринимателю Карпу Цирюльникову, который перепродаёт дом с усадебным местом Григорию Павловичу Троякову. Троякову принадлежала гостиница "Лондон" в доме наследников Алафузовых на углу Николаевского проспекта и Хоперской улицы, гостиница "Москва" на Верхнебазарной площади, ресторан "Биржа" с пивным баром. В доме Стасицкого Трояков устраивает ещё одну гостиницу " Грандъ - Отель". [2, с. 215]. 

Новое гостиничное заведение благодаря комфорту и доступности цен завоевало признание в городе и вскоре расширилось за счёт 2-го этажа дома Арутюнова, который сдал его в аренду Троякову. Рекламные объявления гостиницы сообщали: "Получены водка Смирновка и белая рябиновая; ежедневно блины с икрой зернистой, уха с расстегаями,  получены семга двинская, невага и рябчики, ежедневно - дамский струнный оркестр под управлением мадам Луизы и госпожи Реры Виолетты. Во дворе усадьбы, где протекал один из Желобовских ручьёв, Трояков устроил бассейн с лебедями и беседками для отдыха. Здесь же он открыл и летний пивной бар. В 1908 году Григорий Трояков умирает, и его "Гранд-Отель" переходит сыну Владимиру,который являлся главным редактором газеты "Северокавказское слово". Владимир Григорьевич на первом этаже устраивает редакцию газеты, второй этаж по-прежнему занимают номера гостиницы. После образования СССР, в этом здании находились различные советские службы. В двух первых зданиях - в доме Арутюнова и гостинице Троякова расположились службы коменданта города и многочисленных воинских частей. В 1964 году в этом здании открылась детская художественная школа, которая была частью музея изобразительных искусств и работала здесь до 1988 г. Сегодня здание полностью принадлежит музею [2, с. 215].

                              Здание по ул. Дзержинского, 115. Фрагмент видео 1929 года.

Из всего комплекса музейных построек особняк по ул. Дзержинского, 115- самая поздняя по времени постройка. Официально  считается, что данный дом принадлежал купцу Михаилу Александровичу Митину.  Однако по поводу личности бывшего владельца существующего на данный момент  дома в научном архиве Ставропольского краевого музея изобразительных искусств сохранился отчёт о работе с архивными документами по воссозданию истории зданий, принадлежащих музею, подготовленный сотрудником СКМИИ Т.А. Гусевой в 1991 году. В данном документе Т.А. Гусева пишет: «В результате работы в фондах краевого архива мною было обнаружено, что здание Ставропольского краевого музея изобразительных искусств (ул. Дзержинского, 115-117) не является, как предполагалось ранее, бывшим особняком купца Михаила Александровича Митина. Ошибочно также предположение, что здание центральной части музея построено в 1897-1898 гг. Согласно адресным книгам Ставропольской губернии за разные годы по Александровской (ныне Дзержинского) улице никогда не проживал М.А.Митин. Небогатый мещанин Митин проживал на Желобовке (нижняя часть ул. Ленина), что подтверждают данные фонда №90, опись №2, ед. хр. 823. Также имеется план города за 1911 год, из которого видно, что центральная часть здания музея (№ 115) не существовала в то время. На месте нынешнего главного корпуса после 1911 года находился одноэтажный дом статского советника Крынина, что подтверждается документами архива, ф.90, оп.I, ед хр. 663. Из всего вышесказанного следует, что здание особняка центральной части музея никак не могло быть построено ранее 1912-1913 годов[1]. Согласно архитектурным особенностям внешнего вида и интерьера можно предположить, что это здание служило ресторанным заведением либо мелкой гостиницей».

Построено здание было, предположительно, в 1912 году по проекту архитектора Лазарева. Данное усадебное место первоначально принадлежало купцу Леденёву. Затем это место с небольшим домом перешло к полковнику Есаулову, построившему на месте старого дома новый в два этажа. К сожалению, первоначальное предназначение данного здания остаётся неизвестным. Лишь к началу Первой мировой войны, когда вся усадьба перешла в руки Самуэля Даниловича Островского, полностью перестраивается фасад здания, ставшего украшением Александровской улицы [2, с. 215]. 

Перепланируются и внутренние интерьеры, а в самом здании разместился Коммерческий клуб, где собирались банкиры и промышленники, купцы и адвокаты, решая многие проблемы губернского Ставрополя и всей губернии. 

В 1920-е годы в зимнем помещении коммерческого клуба расположился филиал дворца труда для проведения развлекательных мероприятий, потом в нём расположился клуб ЧК. В 1930-1960-е годы в здании находился клуб Ставропольского ОГПУ, с 1931 года, после гибели начальника Ставропольского оперсектора В.О. Гофицкого, носившего его имя [3, с. 16].  В.О. Гофицкий был убит во время ликвидации одной из бандгрупп края. С 1934 года, после преобразования ОГПУ в НКВД, в здании продолжал находиться клуб – центр отдыха Ставропольского управления НКВД им В.О. Гофицкого[3, с. 16].

Наконец, 6 декабря 1961 года Управление культуры исполкома Ставропольского Крайсовета депутатов трудящихся издаёт приказ № 188 «Об организации краевого музея изобразительного искусства», в котором значились следующие пункты: 1. Краевой музей изобразительного искусства организовать на базе картинной галереи краеведческого музея. 2. В связи с организацией музея назначить т. Бендика Бориса Альбертовича директором краевого музея изобразительного искусства с 1 декабря 1961 года»[3, с. 16]

В дальнейшем клуб Гофицкого перешел в другое здание, а в старом обосновался краевой музей изобразительного искусства. Позже здание это слилось с двумя выше расположенными, образовав новый крупный культурный центр Ставрополя – музей изобразительных искусств[2, с. 362].

Стоит отметить интересный факт о данных особняках: в одном из них находились жилые квартиры. Музей долгое время был вынужден делить свою территорию с жилыми квартирами. Сохранилась статья "Куда бы податься из фондов музея" в газете "5 дней" за 1991 год, в которой сказано: "А что, будет, если в том же хранилище живёт человек? Не год, не два, ни три - целых четыре десятка лет: спит, готовит еду, нянчит внуков... Фантастика!". Именно такая ситуация сложилась в Ставропольском музее изобразительных искусств: "квартира", занятая явочным порядком - без ордера и прочих формальностей - отделена от фондов музея тонкой дощатой дверью. Ау, грабители, почему бы Вам не навестить Анну Михайловну? Выбил дверь - тут тебе и XVIII век, и XIX, и столики драгоценные инкрустированные, и сервизы китайские да японские, а икон-то, икон...О прочей антикварной "мелочи" и говорить вроде бы не удобно. Глаза разбегутся у любого закоренелого контрабандиста!". Т.е. на территории музея, в его хранилищах, жили люди!!! Наступили 1990-е годы, здания музея были отреставрированы и отремонтированы, освобождены от квартир. Сейчас каждое здание музея является памятником истории и культуры г. Ставрополя [3, с. 5].

Основой музея, его главным богатством стали полотна западно-европейской живописи начиная с XVII века, античные мраморные скульптуры, коллекции японского, английского фарфора, цветное стекло производств Европы и России. Здесь же собраны работы изветсных русских художников Д. Левицкого, И. Левитана, В. Поленова, К. Петрова- Водкина, А. Васнецова, Б. Кустодиева, И. Репина, А. Куинджи и П. Брюллова - брата К. Брюллова [2, с. 363]. Отдельную коллекцию музея составляет экслибрис - книжный знак, который наклеивали владельцы библиотек на свои книги. 

P.S.: при составлении данной статьи были использованы следующие литература и источники: 

Источники:

1.Гусева, Т.А. Отчет о работе с архивными документами по воссозданию истории зданий, принадлежащих музею / Т.А. Гусева // Научный архив Ставропольского краевого музея изобразительных искусств (ГБУК СК СКМИИ). Ф.04/3-11. Д.  21. Л. 1-47.

Литература:

1. Беликов Г.А., Савенко С.Н.  Облик старого Ставрополя. В 2-х томах. Т.2. Ставрополь, 2007.       С. 362.

2. Беликов, Г.А. Старый Ставрополь. Ставрополь: Издательско-полиграфическая фирма "Ставрополье", 2009. С. 214-215. 

3. Бендюк, О.Б. Листая архивные страницы. Территория искусства. В 2-х частях. Часть 1. Ставрополь: Дизайн-студия Б, 2011. С. 15-16.

4. Волошенко, Л.В., Бендюк О.Б., Белая З.А. Ставропольский краевой музей изобразительного искусства. Ставрополь: Белый город, 2004. С. 5.

К 245-летнему юбилею города Ставрополя

Стиль модерн в архитектуре губернского Ставрополя начала XX века

Модерн (от французского Moderne - cовременный) - это стилевое направление в европейском и американском искусстве конца XIX — начала XX вв. В архитектуре модерна используются новые конструкции, свободная планировка и своеобразный символический декор [22]. Возникновение и становление стиля «модерн» в архитектуре стран Европы относится к 1880-м годам XIX столетия, а своё наиболее полное развитие стиль получает в конце XIX — начале XX века [20]. В Европе стиль модерн формировался под влиянием истощения архитектурного стиля историзм, предполагающего повторение ранних архитектурных стилей при строительстве зданий.

     Одно из первых зданий в стиле модерн в г. Ставрополе - здание городской электростанции. Фото начала XX в. 

В России архитектура модерна возникла на подготовленной почве в 90-х г.г. XIX века, немаловажное значение имели изменения, происходившие в русской архитектуре в XIX веке. В частности, по мнению В. В. Кириллова, к основным предпосылкам становления стиля «модерн» в русской архитектуре следует отнести распад в середине XIX века старой монистической художественной концепции стиля классицизм, который привел к девальвации прежних эстетических ценностей и идеалов в архитектуре [9] и утверждению в русском зодчестве в начале XX века принципа утилитарной эстетики модерна, характерной для мировоззрения нового утверждающегося в России класса буржуазии, становление в России нового класса буржуазии, накопление пространственных рациональных элементов в интерьере, подготовивших переход к пространственной концепции модерна [10], прогресс строительной техники в начале XX века, создавший образцы архитектуры для массового потребителя, который привёл к рациональным тенденциям формообразования [23], необходимым для стиля модерн, социализация и демократизация общественного развития в России в середине XIX — начале XX веков. Расцвет архитектуры модерна в России относится к началу — первой трети XX века.

К основным чертам архитектуры европейского модерна в России начала XX века относится использование извилистых, плавных линий естественного природного мира: цветов, бутонов (символов нарождающейся жизни), экзотических растений, пламени костра, морских раковин и волн [20], плывущих облаков, формы насекомых и животных, бабочек, птиц, в формах интерьеров здания, отказ от прямых линий, природная линия становится органичным элементом художественного единства и выражением целостности замысла, что создаёт эффект завершенности и гармонии архитектурной постройки [14], культ стихии, неподвластный разумному началу, биологизм художественного образа, использование витражей и соединение металла и стекла, использование кованого гнутого железа, оконные переплёты и решётки лестниц, балконов, построенные на ритме изгибающихся растительных линий, «линия Орта», или «удар бича», в виде стилизованного цветка цикломена или непересекающихся изгибающихся параллельных линий в рисунке лестницы и пола, стен, отсутствие прямых плоскостей на фасаде, плавное перерастание колонн, поддерживающих несущую конструкцию, в растительные узоры [20], стремящиеся ввысь, плавно перерастающие одна в другую доминанты и формы, прямоугольные, широкие, вытянутые кверху окна, большие, магазинные крупные окна-витрины, использование эркеров — выступающих из фасадной плоскости призматических или цилиндрических вертикальных объёмов с окнами, увеличивающими площадь внутреннего помещения и улучшающие его освещённость [19], использование металлических стеклянных куполов над вестибюлями главного входа, покрытых металлическими пластинами, имитирующими форму листьев, использование эмали и витражей, майолики, а также панно в интерьере здания, использование полихромной архитектурной керамики в виде майоликовой голландской плитки бирюзового, золотистого и темно-красного цветов, архитектурное мифотворчество, выразившееся в изображении верхнего яруса из нескольких этажей в виде сказочного дома с башенками, уступами и выдвинутыми вперёд объёмами, декоративизм, тесное переплетение стекла и металлических конструкций, использование цветных кирпичей                и ярких цветов при оформлении здания, изображении антропоморфных и флоральных мотивов в виде девичьих головок с пышными распущенными волосами, использующихся как украшение замковых камней окон, арок, дверных проёмов и в виде свободных орнаментов, растительные орнаменты в виде цветов в штукатурке и кованном металле (аттики, ограждение балконов, участков городской территории,) [17] отделка темно-красным гранитом особой обработки, разнообразные по форме и размерам окна с зеркальным «корабельными» стеклами, изготовлявшимися по заказу в Германии, оригинальные балконы и лоджии, нарядные центральные башенки для часов [24].

                                                                                           

Аптека Байгера. Современное фото. До реставрации. Середина 2000-х годов.

                                                Аптека Байгера после реставрации. Фото 2010-х годов.

Архитектура губернского Ставрополя отразила в себе европейское влияние нового для России стиля. Основное влияние на развитие ставропольского модерна оказывали образцы данного стиля в архитектуре Санкт-Петербурга и Москвы, к отдельному каналу влияния следует отнести западноевропейскую архитектуру. Первые попытки по внедрению стиля «модерн» в архитектуру губернского Ставрополя относятся к 1910-м годам и связаны с деятельностью ставропольского архитектора А. П. Булыгина. В «Аптеке Байгера» (1912 г.) нашли применение такие элементы европейского стиля модерн, как разнообразные по форме и размерам окна с зеркальным »корабельными« стеклами, изготовлявшимися по заказу в Германии, оригинальные балконы и лоджии в форме морских волн, нарядные центральные башенки для часов, большие, магазинные крупные окна-витрины и использование полихромной керамики на фасаде здания: фасад перед входом с боковых сторон отделан голландской глазурованной плиткой серого и белого цветов, балконы и эркеры оформлены в виде морской волны заимствованием европейского стиля модерн в аптеке Байгера является эффект, который передаёт глазурованная голландская плитка во время пасмурной погоды — ровный тон плитки в пасмурную погоду дополняется эффектом блеска под прямыми солнечными лучами, венчает здание нарядная центральная башенка для часов с завершением в виде металлических пластин. 

Приём использования майоликовой плитки в аптеке Байгера имеет сходство с приёмом использования этого же материала майоликовой плитки при отделке фасада дома на 15-й линии Васильевского острова, архитектора М. Ф. Еремеева, 1910–1913 гг. [5], где используется майоликовая плитка различных тёплых и ярких цветов, использование приёма одинаковых по форме мансард в стиле модерн по периметру крыши здания аптеки Байгера имеет свой аналог в мансардах Дома компании «Зингер» архитектора П. Ю. Сюзора, 1902–1904 гг.) [1], подобную плавную форму корабельного окна-витрины Аптеки Байгера, поддерживаемую двумя стилизованными колоннами, следует отметить и в оформлении окна дома на улице Элизабетес, 10 а в Риге [12]. Окно на верхнем этаже дома на улице Элизабетес представлено в плавной, текучей форме, поддерживается двумя колоннами, что придаёт ей сходство с корабельным окном-витриной на нижнем этаже Аптеки Байгера. 

Мотив морской линии в виде растительного орнамента встречается и в оформлении заграждения дома Манжоса-Белого (рубеж XIX — начало XX веков), построенного в стиле раннего ставропольского модерна, а круглые окна характерны и для дома Ртищева в Ставрополе. 

Приём европейского модерна в виде применения при украшении аттика майоликовой плиткой ярких цветов и приём использования прямоугольных и широких вытянутых кверху окон отразился и в оформлении фасада гостиницы «Коммерческая», перестроенной в 1913 г. архитектором А. И. Борисовым (1879–1970 г.г.) в стиле южнороссийского модерна. Данный приём использования при оформлении аттиков окон гостиницы полихромной архитектурной керамики в виде майоликовой плитки бирюзового, синего, светло-синего, фиолетового, золотистого, темно-красного и светло-зелёного, и светло-розового цветов, характерен и для оформления антревольтов и поясов окон дома полярного исследователя Кушакова (1911 г.), окна эркеров дома Кушакова удлиняются и стремятся ввысь, прорывая плоскость пространства, а украшения на завершении угловой пилястры имеют растительный пояс со стилизованным якорем. 

     

Применение майоликовой плитки характерно и для других зданий ставропольского модерна. Так, в пазухах фасада синематографа Биоскоп (1908 г.) [4] архитектор А. П. Булыгин применил майоликовую плитку болотно-зелёного, светло-серого, тёмно-серого и тёмно-синего цветов. 

Подобный приём использования майоликовой плитки ярких цветов при украшении фасада здания находит отражение и в итальянском модерне. В Милане на via Malpighi,3 фасад дома Галимберти украшен разноцветной майоликой с женскими и мужскими фигурами, разбавленными растительностью и орнаментами [15]. 

В русской архитектуре прототипом ставропольских майоликовых домов служит здание дома на 15 линии Васильевского острова, 70 в Санкт-Петербурге, на фасаде которого можно встретить майоликовую плитку красного, темно-синего и светло-розового тонов, светло-желтого, золотистого и бирюзового оттенков, не образующую единого рисунка [2].

Приём использования глазурованного цветного кирпича бирюзового цвета при отделке фасада дома в стиле модерн отразился в Особняке братьев с. и А. Озеровых, построенном в начале XX века неизвестным архитектором [4]. Аналогичный элемент использования красного и бирюзового кирпича при оформлении фасада здания наблюдается в Особняке Кекушевой в Москве (1903 г.) архитектора Л. Н. Кекушева (1862–1916 г.г.) [6] и торговом доме В. Ф. Аршинова в Старопанском переулке в Москве архитектора Ф. О. Шехтеля (1899–1900 г.г.) [21], кованное гнутое железное заграждение балкона дома Озеровых с характерным для бельгийского модерна растительным орнаментом в виде цветов повторяет рисунок решётки балкона дома Виктора Орты в Брюсселе (1898–1901 г.г.) [13], построенной на ритме изгибающихся растительных линий.

     

      

  

Такой метод архитектуры европейского модерна, как изображение антропоморфных и флоральных мотивов в виде девичьих головок с пышными распущенными волосами, использующихся как украшение замковых камне окон, арок, дверных проёмов и в виде свободных орнаментов, был применён неизвестным архитектором в украшении наружного пространства между окнами на фасаде Замка барона Штейнгеля на Николаевском проспекте (начало XX века). Элементы в виде цветочных композиций на оконных сандриках дома Штейнгеля можно найти и в оконных сандриках Дома М. И. Кшесинской в Петербурге [8], а лопатки эркеров и угловых частей Замка Штейнгеля в виде мхов напоминают рисунки доходного дома Бака на Кирочной улице, д. 24, архитектора Б. И. Гиршовича, 1904–1905 г.г. и Замка д Оржеваль во Франции архитектора Эктора Гимара, 1904 г. [13] 

Флоральный мотив девичьей головки в виде профиля женской головы Виктории (Победы) [3] с пышными распущенными волосами характерен и для оформления поля фронтона над главным входом в Здание бывшего офицерского собрания (1912 г., неизвестный архитектор, строительный подрядчик Михаил Лаверычев) [4]. В оформлении здания угадывается обращение архитектора к идеалу испанского европейского модерна: использование кремнистого известняка в стиле романтического модерна с ажурными балкончиками. Такой приём наблюдается в оформлении фасада дома Кальветт в Барселоне в Испании (1899–1900 г.г.) архитектора Антонио Гауди (1852–1926 г.г.) [16].

     

Влияние западноевропейского модерна отразилось и в архитектуре театра «Пассаж», построенного на деньги купцов Меснянкиных в 1909-м году по проекту архитектора Г. П. Кускова и его помощников Александра Борисова и Ульяна Лоханова в 1909-м году [4]. 

Следует отметить орнаменты в пространствах между окнами. Использование такого элемента архитектуры модерна, как заполнение пространства между окнами символическими орнаментами и цветовая гамма из сочетания жёлтого и белого цветов в отделке фасада ставропольского «Пассажа» характерен для венского модерна, в частности, для дома венского торговца кофе Юлиуса Майнля, построенного в 1899-м году архитектором Максом Кнопфом, где в простенках находятся орнаменты гербов дома Юлиуса Мейнля [7]. Тайные знаки — барельефные изображения крылатого скипетра, увитого змеями — кадуцеев [18] в оформлении фасада «Пассажа» аналогично оформлению простенок дома Герцога Лейхтенбергского, архитектора Ф. Фон Постеля (1904–1905 г.г.) в Петербурге, в оформлении простенок фасада которого применяются мотивы крылатого скипетра бога Гермеса [8]. 

     

Приём архитектурного мифотворчества стиля модерн, выразившийся в изображении верхнего яруса из нескольких этажей в виде сказочного дома с башенками, уступами и выдвинутыми вперёд объёмами и приём декоративизма модерна отразился в особняке Панова, построенного по проекту архитектора А. П. Булыгина в 1902-м году [4] на улице Дзержинского. Декоративизм усадьбы Панова проявляется в украшении стен арками и нишами, пилястрами, наличниками, карнизами, полуколоннами. Архитектурное мифотворчество модерна выразилось  в усадьбе Панова в оформлении верхней части здания. Верхняя часть стен и край кровли завершались высокими фронтонами, фигурными выступами и неповторяющимися башенками, придававшими зданию наглядность, сегодня утраченными. Данные элементы модерна, применённые в оформлении фасада особняка Панова встречаются и в построенном позднее доходном дом Милетиных в Москве (архитектор В. Е. Дубовский, инженер П. К. Ваулин, 1912 г.) [1].

    

 

Таким образом, влияние русского модерна на ставропольскую архитектуру выразилось в использовании при строительстве ставропольских особняков и доходных домов элементов московского и петербургского модерна, а западноевропейская архитектура внесла в архитектуру ставропольского модерна элементы венского, бельгийского, испанского, и французского модерна.

Александр Жердев, автор и ведущий блога "Старый Ставрополь". С праздником, любимый город!  

P.S: при подготовке данного материала использовались следующие источники и литература:

Литература:
1. Альбедиль М. А. Санкт-Петербург. История и архитектура. Альбом.— М.: Яркий город, 2011.— 160 с.: илл.
2. Анисимов Е. И. Санкт-Петербург и пригороды. Альбом-каталог.— СПб.: Золотой Лев, 2018.— 320 с.: илл.
3. Беликов Г. А. Старый Ставрополь.— Ставрополь, 2009.— 360с: илл.
4. Беликов Г. А., Савенко С. Н. Облик старого Ставрополя. Кн.I, II — Ставрополь: Снег, 2007.— 496 с.
5. Борисова Е. А., Стерниг Г. Ю. Русский модерн. Альбом.— М.: Советский 1990.— 360 с.: илл.
6. Гейдор Т. И., Павлинов П. С. Москва. История. Архитектура. Искусство. Альбом.—СПб.: Медный всадник,
2014.— 304 с. 6 илл.
7. Графтон К. Б. Стиль ар-нуво. Линии и силуэты. Альбом.— М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2016.— 144 с.: илл.
8. Жерихина Е. И. Аристократические особняки Санкт-Петербурга. СПб.: Аврора, 2016.— 240 с.
9. Кириллов В. В. Архитектура Русского модерна.— М.: Изд-во Московского университета, 1979.— 214 с.: илл.
10. Кириченко Е. И. Фёдор Шехтель.— М.: Стройиздат, 1973.— 144 с.
11. Кириченко Е. И., Александрова А. А. Москва. Памятники архитектуры 1830-х-1910-х годов. Иллюстрированный каталог.— М.: Искусство,1978.— 399 с.: илл.
12. Кишэ Э., Плауцинь Л. Памятники архитектуры Риги. Rigas architekturas pieminekli. Альбом.— Рига: Изд-во
Академии наук Латвийской ССР, 1956.— 65 с.: илл.
13. Леньо. Ж.—М. Стиль модерн. Альбом. Леньо.— М.: Арт-Родник, 2010.— 619 с: илл.
14. Лисовский В. Г. Стиль модерн в архитектуре.— М.: Воскресный день, 2015.— 480 с.: илл.
15. Маги Дж. Tout Milan. Альбом видов.— Париж: Bonechi, 1998.— 128 с.: илл.
16. Милютина Е. Г. Антонио Гауди. Альбом. М.: Белый Город, 2017.— 128 с.: илл.
17. Нащокина М. В. Московский модерн.— М.: Коло, 2005.— 822 с.
18. Нутрихин Р. В. Мистические огни Ставрополья. Очерки, статьи, эссе и документы из области сакрального краеведения.— Ставрополь: Ставрополь, 2018.— 544 с.
19. Плужников В. И. Термины российского архитектурного наследия.— М.: Искусство, 1995.— 158 с.: илл.
20. Сарабьянов Д. В. Стиль модерн. Т. 1.— М.: Искусство, 1989.— 294 с.
21. Хвостова Д. О., Соколова Л. А. Московский модерн в лицах и судьбах. Альбом.— М.: Центрполиграф, 2014.—
352 с.: илл.
22. Холлингсворт М. Большая иллюстрированная энциклопедия истории искусств.— М.: Machaon, 2007.— 512 с.
23. Хомутецкий Н. Ф. Русские зодчие и строители в развитии строительной техники. Л., 1956. С. 59.
24. Беликов Г. А. Замечательные люди Ставрополя. Пятигорск, 2019. С. 119.